ни полслова. Мы ведь решили, что сам про себя никто ничего не должен писать. Братец, конечно, нарушил правило. Полагаю, с ним это случилось от скуки.

Излагать, как мы шли со свиньёй обратно, я не намерен. Про поимку осла тем более умолчу. По сравнению с «охотой на дикого вепря» это вообще была ерунда. Опущу также все те слова, которые пришлось после выслушать отважным охотникам на чёрную учёную свинью. Всё самое интересное я вам рассказал, а остальное оставим в покое. Пусть оно лучше канет во мраке времён.

Глава 7

Трудолюбивые бобры, или Пытливые исследователи (Арктики и прочего)

Вот в некоторых книгах пишут о жизни в Лондоне и за городом, и мне хочется крикнуть: «Неправда!» Послушать их авторов, так выходит, будто бы люди в городе вечно захвачены круговертью ярких, весёлых и модных событий, а за городом только и остаётся, что тоскливо вздыхать от скуки.

Решительно возражаю. В Лондоне ничего такого особенного не происходит. На Льюишэм-роуд уж точно, если, конечно, вы сами не постараетесь. А если что-то и произойдёт без ваших усилий, то с совершенно чужими людьми, а значит, вы просто об этом и не узнаете. За городом же, наоборот, почти все местные жители у вас на виду и события возникают одно за другим на ваших глазах, хотя порой вы сами даже пальцем о палец не ударите, чтобы они случились.

И занятия, которыми зарабатывают себе на жизнь сельские жители, куда веселее и правильнее городских. Разве сравнишь, например, сев, жатву и уход за животными с рыботорговлей, содержанием аптеки, покупкой нефти и другими подобными делами?

Сказанное, правда, не распространяется на водопроводчиков, слесарей и газовщиков. Они что в городе, что за городом заняты одной и той же очень интересной работой. Похожей на инженерное дело.

Помню, какой приятный человек пришёл к нам на Льюишэм-роуд отключать газ, когда отцовские дела обстояли из рук вон плохо. Это был настоящий джентльмен, подаривший Освальду и Дикки два с половиной ярда отличной свинцовой трубы, медный кран, у которого не хватало всего-навсего одной шайбы, плюс целую горсть шурупов, с которыми мы могли делать, что захотим, и которыми намертво прикрутили к косяку заднюю дверь.

Вышел ужасный скандал, поскольку наша прислуга за всё по имени Элиза тогда без спросу улизнула из дому. Честно говоря, мы не хотели доставить ей неприятности. Просто подумали, что будет забавно, когда, спустившись утром за молоком, она не сможет выйти на улицу.

Но хватит о доме на Льюишэм-роуд. Это всего лишь взгляд в милое прошлое, который никак не связан ни с трудолюбивыми бобрами, ни с пытливыми исследователями неведомых земель.

Полагаю, Дора и Дейзи принадлежат к тому типу девочек, которые потом становятся очень достойными взрослыми дамами и иногда даже выходят замуж за миссионеров. Освальда ждёт совершенно другое будущее, и я очень этому рад.

Мы предприняли две экспедиции в поисках то ли истоков Нила, то ли Северного полюса. Дейзи и Дора, привыкшие заниматься на пару всякими похвальными, но скучными делами вроде шитья, помощи с готовкой и доставки еды убогим и сирым мира сего, в наших походах участия не принимали. А ведь нога у Доры уже достаточно зажила, чтобы отправиться на Северный полюс или к экватору.

Тем не менее девочки потом ничуточки не жалели. Первый раз потому якобы, что им нравится быть опрятными (ещё одна их причуда) и, вообще, они провели время гораздо лучше нас. (На самом-то деле все их развлечения свелись к тому, что нам нанесли визит местный викарий с женой да к чаю подали горячие булочки. И это они называют «лучше»!) А во второй раз обе сочли своё неучастие большой удачей, и тут я, пожалуй, готов признать их правоту.

Но вернусь к самой этой истории. Полагаю, она вам понравится. Я попробую изложить её в несколько ином стиле, нежели предыдущие. Примерно в том, каким пишут книги, которыми награждают девочек в средних школах. Я, конечно, имею в виду не все средние школы, а именно школы для юных леди. Они не предъявляют высоких требований к уму своих воспитанниц и в награду за прилежание преподносят им книги, в которых зачин моей истории звучал бы приблизительно так:

«Юная дева, нахмурившись, кинула укоризненный, но нежный взгляд на малолетних леди и джентльменов, сидевших в тени раскидистого бука и лакомившихся чёрной смородиной.

– Дорогие братья и сёстры, – воззвала к ним дева, и её щёки вспыхнули нежным румянцем, – а не задуматься ли нам прямо сейчас, в одиннадцатом часу, о том, что жизнь наша проходит в ленивой праздности, и, пожалев о напрасно прожитых годах, найти себе занятие душеспасительное, но не лишённое приятности?

– Я не совсем понимаю, о чём ты толкуешь, дорогая моя сестра, – отозвался самый умный из её братьев, и на ясном его челе…»

Ох, нет. Сдаюсь. Не могу так писать. Удивительно, как это удаётся авторам, чьими книгами награждают в школах для девочек.

А если выражаться по-человечески, происходило вот что. Мы сидели в яблоневом саду и ели чёрную смородину, которая лежала на капустном листе, как в миске, и вдруг Элис нам говорит:

– Слушайте, а давайте чем-нибудь займёмся? Ужасно же глупо будет потратить зря такой замечательный день, как сегодня. А он пока весь у нас впереди. Всего лишь начало одиннадцатого. Пошли!

– Куда? – спросил Освальд.

И этот вопрос положил начало тому, что произошло дальше.

Ров вокруг нашего дома питают ручьи, один из которых отведён с помощью открытой сверху и всегда полной до краёв трубы от весьма бурливого и полноводного потока в дальней части яблоневого сада. Именно его имела в виду Элис, когда осведомилась:

– А не поискать ли нам истоки Нила?

Естественно, Освальд знал, что истоки настоящего, египетского Нила, много веков таившиеся в загадочных дебрях Африки и только недавно обнаруженные[56], возле Моут-хауса не найдёшь. Однако он не стал делиться своей осведомлённостью с остальными. Когда вы один владеете информацией, способной нанести вред общему делу, предпочтительней промолчать.

– А может, лучше нам отправиться в Арктику? – внёс свой вклад Дикки. – Тогда мы бы взяли с собой ледоруб и питались бы ворванью[57] и другими арктическими продуктами. В такую жару гораздо приятнее думать о чём-то прохладном.

– Голосуем! Голосуем! – призвал всех Освальд.

Так мы и сделали.

Освальд, Элис, Ноэль и Денни выступили за вотчину ибисов и крокодилов, а Дикки, Г. О. и другие девочки – за край вечной зимы